Близкие люди

— Прошу тебя, отдай, наконец, этого ребенка матери, что ты его все время носишь?
Ну почему, ну почему всех мужчин раздражают маленькие дети, особенно чужие! Мой муж, безусловно, не исключение. Детей он любит не шибко.
То есть любит, но очень издалека. Да, дети по его мнению должны быть. Это просто даже неприлично кому-то сказать, что детей у нас нет. Ну и потом, наверное, важно знать, что имеется продолжатель рода.
Мы нашего общего мальчика ждали шесть лет. Я безумно хотела ребенка. Муж тоже хотел, и мне казалось, также безумно, как и я. Наверное, так оно и есть, просто у мужчин психология другая. Их принцип — дети должны быть, но они не должны мешать полноценной жизни и тем более полноценной работе. Когда наш ребенок родился раньше срока и мы с ним были еще в роддоме, Сергей радостно мне сказал:
— Как здорово! Значит, мы сможем вместе поехать на медицинский конгресс в Рим!
О том, что ребенок еще в кислородной кроватке и весь в проводах, Сергей не думал. Главное, что сын есть и как-нибудь все образуется. Главное, мы его родили!
Где-то я читала, что многие мужчины начинают осознавать детей лет с трех, когда с ними можно общаться. Наверное, это наш вариант. Павлику трех лет еще нет. Так что поживем — увидим. Пока мы отдыхать в Турцию приехали без него. Его оставили на няню. По словам Сергея, ему с няней значительно лучше, чем с нами. (Интересно, чем это?) У меня в связи с этим отдыха полноценного не получается. Меня всю дорогу гложет чувство вины. Как же там без нас наш Павлик? А вдруг ему плохо, а вдруг няня его обижает, а вдруг он плачет? Поэтому наш отпуск я начала с того, что присмотрела себе молодую семью и ринулась ей всячески помогать. Совершенно очаровательные молодые ребята Марина и Артур отдыхали как раз с детьми, причем с двумя. Они себя убедили, что без детей отдых это не отдых. Или Марина более настойчивая оказалась, чем я. Но итог — я без детей. Отдыхай, но с душевным дискомфортом. Она замотанная, уставшая, но дети с ней.
Причем у Артура отдых получается, он все больше в баре гадкое турецкое пиво потягивает а бедная Маринка все время втроем — на руках семимесячный Ванечка, за юбку держится четырехлетняя Ира. В глазах у Марины — тоска.
Я как эту картину увидела, даже ничего спрашивать не стала, просто взяла ребенка на руки со словами: «Давай быстро в море». Марина поняла меня с полуслова, уговаривать ее не пришлось. И вот теперь, когда я приходила на пляж, Марина стояла уже наготове, держа Ванечку на вытянутых руках. Я его ловила практически в полете, его мать в это время уже отплывала. Ваня минут пять удивлялся, минут пять радовался, а потом начинал слегка нервничать. В общей сложности у Марины было минут двадцать. Потом было уже неприлично, Ваня так орал, что нас могли с ним выгнать с пляжа. Марина выходила из моря другим человеком, с веселыми глазами и улыбкой на лице. И жизнь не казалась ей уже такой безысходной. Я же была абсолютно счастлива — пусть хоть не своему, так другому ребенку смогла помочь. А то, что он кричал и вертелся у меня в руках, так меня это вообще не волновало. Просто вот ведь парадокс. Если плачет твой собственный сын, вся изнервничаешься и за него, и за то, что он всем мешает. А здесь — ну абсолютно все равно. Правильно наши бабушки говорили, золотая слеза не выкатится. Этим принципом, наверное, все няни руководствуются! Няня, няня, как там наш бедный Павлик? Вот они, две крайности — я и Марина. И обе мы не можем расслабиться и отдохнуть.
Главное, вокруг нас много иностранцев, и много с маленькими детьми. Многие с совсем крошечками. И никто из них не нервничает. Поснимали купальники, развалились на шезлонгах и отдыхают. И дети-то у них не орут. Ну, у них и собаки не лают! Все-таки как-то загадочно они живут, непонятно для нас. Наши мамаши живут в вечном страхе, что с детьми что-то случиться, в лучшем случае — они заболеют. И мы очень слабо умеем радоваться нашим детям в первые их месяцы рождения. Вся жизнь — от кормления до кормления, бесконечные бессонные ночи, и, как результат, безумная усталость и постоянное чувство раздражения. Почему иностранки все время рассказывают, какое удовольствие они испытывают от обязанностей мамы, выгоняют нянь, все делают сами, ловят каждый миг от общения с ребенком? Ведь у нас уже тоже есть и памперсы, и смеси, все, как у них. А головы остались наши, советские. Ничего-то с нами не поделаешь!
Вот и Маринка хотела по-европейски отдохнуть, приехала, как иностранка, со всеми детьми. Ну и что? Муж забутыливает, дети кричат и все время что-то просят. Короче, получилось все по-русски. Ну как тут не помочь?
Времени свободного навалом, целый день на пляже ничего не делаю, даже книжки читать лень. Наблюдаю за людьми. Очень интересное занятие.
Что-то моей любимой бабульки сегодня нет? Видно, не время еще. Муж мой пытается освоить буржуазный вид спорта серфинг. Второй день пытается залезть на доску и при этом поднять парус. Ну как же человек мучается! Прямо жалко его. Значительно лучше, конечно, кататься на водном мотоцикле. Но дорого. Муж у меня бережливый, прокатился пару раз, а дальше жаба начала душить. Серфинг — бесплатный, так что будет лезть и дальше.
А вот и моя бабулька. Прелесть, а не женщина! На вид ей под 70. Но очень она спортивная. Всегда идет быстрым шагом, кидает полотенце на шезлонг и в море. Плавает подолгу, потом ловко переодевается, замотавшись полотенцем, в сухой купальник и — под тент, читать книгу. Читает по-немецки — наш человек, надо познакомиться. Мы уже несколько дней друг другу киваем, улыбаемся, но в пространство друг друга не вторгаемся. Тоже, между прочим, одна из очень хороших черт иностранцев: они не навязчивы и не грузят тебя своими проблемами.
— А сегодня совсем не жарко, и ветерок такой приятный, — начинаю я по-немецки.
— Вы правы, — с радостью подхватывает она. — Надо же, вы по-немецки говорите, как это мило. По-немецки говорят сегодня так редко. А вы хорошо говорите.
Ну, тут я пускаю в ход набившую уже мне оскомину фразу про мою родную 66-ю школу с преподаванием ряда предметов на немецком языке.
— А где же ваш муж?
Я вот, кстати, тоже уже начала думать, а где же это наш муж? Обычно к этому времени он бросал свою доску и приходил со мной плавать в море. Неужели ему все-таки удалось встать, и он теперь плывет куда-то по волнам, представляя себя капитаном дальнего плавания?
Надо сходить проверить. Мой муж имеет обыкновение задумываться. Задумается и уплывет куда-нибудь. Мне-то что делать? Ладно, подожду минут пятнадцать. Только знакомство завязала.
Я вообще люблю женщин преклонного возраста. Про молодых все понятно — как правило, они сейчас все одноклеточные. Женщинам бальзаковского и пост-бальзаковского возраста, видимо, не интересна я, они со мной не общаются. Чувствуют во мне конкурентку. Зря, между прочим, они все значительно лучше меня. Возраст им только в плюс, а не в минус. Они умеют себя правильно подать, знают все свои достоинства, умеют их подчеркнуть, умеют быть хорошими собеседницами. Я у них учусь издалека и тоже в свое время буду такой. (Ну, надеюсь). А вот женщины возраста более старшего общаются со мной с удовольствием. Видимо, чувствуют мой неподдельный интерес, а это, наверное, встречается сейчас совсем не часто. Хотя что может быть интереснее опыта, женщины, которая прожила уже длинную жизнь. Я ни разу не ошиблась, начиная общаться с такими женщинами, — всегда была награждена какой-нибудь удивительной историей.
— Мой муж изучает серфинг, он у меня очень спортивный. Правда, пока у него не очень получается, но он очень упорный.
— Ну как же не получается, я видела, как он лихо шел под парусом!
— Боже, вы же уже здесь минут двадцать! Куда же он уплыл-то?
— Да не волнуйтесь вы так. Видите, сколько здесь лодок со спасателями. Никому никуда уплыть не дадут!
Ладно, значит пообщаемся.
— А вы здесь одна отдыхаете?
— Нет, я с другом. Меня зовут Анна, а вас?
— Елена. Очень приятно. Он, наверное, не очень морской человек. Я всегда только вас вижу. Вы, кстати, прекрасно плаваете. И вообще необыкновенно спортивный человек. И бегаете каждое утро. Да вы даже ходить медленно не умеете, все у вас быстрым шагом. Как вам удается сохранить такую прекрасную форму?
Анна улыбается. Я вижу, что ей приятны мои слова и она знает себе цену.
Таких женщин, как она, нельзя назвать красавицами. Но они подкупают очаровательной улыбкой, легкой походкой, стройной фигурой. Даже в таком возрасте. И вообще, если женщина улыбчива и жизнерадостна, ни о каком ее возрасте речи не будет никогда.
— Спасибо. Я с детства дружу со спортом, занималась плаваньем, даже одно время могла пойти в большой спорт, но решила, что это не для меня. Я человек обширных интересов и не хотелось замыкаться только на спорте. Но плавать очень люблю, хожу в бассейн. Зимой обязательно — лыжи. Я живу под Веной, у нас прекрасная природа, подолгу гуляю в лесу и зимой и летом. У меня небольшой сад, много цветов. Это требует забот и, между прочим, физической нагрузки достаточно приличной! Так что все просто — здоровый образ жизни, свежий воздух много движения. И с улыбкой смотреть на все происходящее — вот, пожалуй, и весь мой секрет!
— Анна, у вас большая семья?
— Да, но это семья моей сестры. У нее двое взрослых детей, внуки уже есть. Так получилось, что я живу их интересами. Их заботы — это мои заботы, а их радость — наша общая радость. Со своей семьей как-то не получилось. Сначала училась, потом делала карьеру. Я по специальности экономист, и всегда очень любила свою работу. Цифры меня буквально завораживают, в них какая-то потрясающая гармония. Работа была для меня всем. Да честно говоря, особенно замуж никто и не предлагал. Знаете, Елена, я всегда была для мужчин хорошим другом, а женились они на других. Я уже нахожусь в таком возрасте, что могу этого не скрывать. И знаете, поняла, что не только это в жизни важно. Конечно, и детей хотелось и мужа. Но я помогала много своей сестре, с внуками возилась и сейчас живу их интересами. По прошествии времени понимаю, что все было правильно в моей жизни, стараюсь ни о чем не жалеть и смотреть вперед. Думаю, там еще много интересного!
— Про сестру — это мне знакомо, у меня тоже сестра, старшая. Мы с ней очень дружны, жить друг без друга не можем. Но все-таки, Анна, отдыхаете вы с другом!
Анна тяжело вздыхает:
— Не знаю, что вам на это и сказать. Я так устала, и вся эта история так давит на меня. Если я вас не сильно напрягу, то могу рассказать, что может произойти с нами, женщинами, на старости лет.
— Ну, про старость это вы загнули! Конечно, я вся — внимание!
— Знаете, Елена, я оказалась в ужасной ситуации! Не знаю, как из нее выйти. Да, приехала с другом, теперь не знаю, куда его деть, зачем мне это все нужно и как эту историю закончить. Сама, конечно, виновата, такую кашу заварила… А теперь понимаю, что мне все это не надо. Знаете, умные люди говорят, что если тебе чего-нибудь очень хочется, подумай, что ты с этим будешь делать, если получишь. Вот это про меня. Я не подумала. Да и как я предположить-то могла? Ой, я, наверное, уж замучила вас своими загадками! Расскажу по порядку. Попробую, во всяком случае, эмоции меня просто захлестывают.
Да, я отдыхаю с другом. Он старше меня на двенадцать лет, то есть ему немного за 80. Познакомились мы давно, и восемь лет я его ждала. Да, да, не делайте такие удивленные глаза. Райнер работает в филиале нашей фирмы в Зальцбурге. Была большая плановая финансовая проверка. Ее поручили провести мне. На самом деле это тяжелая бумажная работа. Нужно вникнуть, разобраться, сверить все с нормативными документами. Райнера дали мне в помощь. Одной разобраться тяжелее, человек, который непосредственно работал с этими документами, действительно очень полезен. Не нужно много времени, чтобы найти тот или другой документ, понять, откуда взялась та или другая цифра и т.д. Я влюбилась в него сразу. Да, да, моя милая, влюбляешься в любом возрасте. И все происходит точно так же, как в молодости: и дух захватывает, и сердце в пятки падает, и голос дрожит. Он был необыкновенно красив — высокий, с прекрасной фигурой, необыкновенно обаятельный. Думаю, он разбил немало женских сердец. Не сомневайся, Елена, и в 70 лет мужчина может заворожить женщину! Работы было много, сроки жесткие, и когда наконец закончили, он пригласил меня в ресторан. Естественно, он оказался женат, дети взрослые. Про жену особо не распространялся, но мне было понятно, что люди прожили жизнь, и все это не мое и не про меня. Пили вино, смеялись, мне было легко и приятно, я чувствовала, что и ему не плохо. Потом были телефонные звонки, вроде по работе, а вроде бы и нет. Потом он приехал в наш головной офис в командировку. Мне тогда показалось, что это были самые счастливые дни моей жизни. Я зачеркнула все, и стала жить только его звонками, его редкими приездами. Мы виделись при малейшей возможности. Было это не часто, раз в два-три месяца. Я просто заболела этой любовью. Безумно страдала, что принадлежит он другой женщине. Райнер уверял меня, что его жизнь тоже очень изменилась, наконец-то он встретил близкого человека. Человека, с которым ему интересно, и рано или поздно мы должны быть вместе.
И так потекли годы. В какой-то момент я стала понимать, что жизнь-то свою я изменила не в лучшую сторону. Вместо бассейна я сижу дома и смотрю на телефон — позвонит, не позвонит. Праздники в семье моей сестры меня перестали радовать, потому что я думала о нем, о том, что он с женой, и все настроение сразу портилось. Я стала раздражительной, нервной. Порой приходили мысли, а нужно ли это все? Что это за жизнь за дверью чужой семьи? А где же я сама с моими интересами, с моей активной жизнью и активной позицией? Райнер мгновенно чувствовал перемены в моих настроениях, приезжал, уверял, что я ему нужна и что все как-нибудь образуется.
В один прекрасный день я поняла, что надорвалась и, если не поставлю точку во всей этой истории, то просто сойду с ума. Мне удалось это сделать. Не буду рассказывать, как боролась с собой, со своими мыслями, но выжила, вылечилась, увидела снова, что жизнь прекрасна. А через год он приехал снова, рассказал, что умерла его жена, и предложил мне переехать к нему.
Скажу тебе честно, девочка моя, в глубине души я его ждала, моя любовь не умерла, я просто запрятала ее очень глубоко. Но она, как мячик, выпрыгнула из моей груди, как только он надавил на болевые точки. Я не сомневалась ни минуты. Отметить начало нашей новой жизни мы решили поездкой сюда, на этот курорт. Я приехала на своей машине к нему, и из Зальцбурга мы вылетели уже вместе.
О том, какую я сделала ошибку, поняла на третий день. Елена, это кошмар, это абсолютно не мой человек! Он живет в другом жизненном ритме. Я не могла об этом знать. Он поздно встает, его раздражают мои утренние пробежки, мои далекие заплывы. Его раздражает вообще все — обилие людей, обилие детей, шум, жара. У него постоянно плохое настроение. Через неделю он еще и заболел, причем сильно, есть подозрение на воспаление легких. Самое ужасное, что мне его даже не жалко, во мне только глухое раздражение и обида на себя за то, что я не смогла разобраться ни в человеке, ни в ситуации. Боже, что мне делать? А если он умрет, как я заберу свою машину из его гаража? И вообще, вы даже не представляете, как я хочу вернуться к моей прежней жизни. Не нужно мне ничего. Дрожь пробегает по телу, от того, что я чуть было все не поменяла.
— Да, Анна, история! А вы с Райнером-то уже объяснились?
— А ему тоже все ясно. Никаких иллюзий. Он всю дорогу рассказывает о том, что бы сейчас делала его жена, как бы она за ним ухаживала, и вообще, будь она жива, он никогда бы не заболел, и что я абсолютно не приспособлена к совместной жизни. И вы знаете, он абсолютно прав. Уж к жизни с ним я точно не приспособлена. Понимание того, что любовь не самое важное, пришло с опозданием.
Анна вздыхает, но, как мне кажется, уже с некоторым облегчением. Ей удалось выговориться. Представляю, как она ходила с грузом этих мыслей!
— А что, Анна, главное?
— А вы знаете, главное — это все-таки хотеть быть вместе и поэтому постоянно идти друг другу навстречу, прислушиваться друг к другу. Еще важно быть доброжелательным, побольше улыбаться и, если чувствуешь, что что-то не выходит, превратить все в шутку. Вот так, моя милая!
— Да, просто книгу написать можно. Знаете, Анна, вы абсолютно правы, думайте о себе. Мужчины такие эгоисты! Попробуйте побыть эгоисткой тоже.
А вот и мой муж, покоритель морей. Между прочим, прошло почти два часа.
— Сережа, как ты?
— И не говори, туда плыл, плыл, когда обратно решил повернуть, понял, что могу плыть только в одну сторону, от берега. Хорошо, спасатели рядом были.
В один из вечеров я увидела Анну в ресторане с Райнером. Ничего не скажешь, действительно было в кого влюбиться. Они мило беседовали за бокалом вина. Со стороны ничего не поймешь. Немцы никогда не показывают своих настоящих чувств. Это не принято.
В последний день отмечали наш отъезд. Как всегда, Ваня кочевал с одних рук на другие. Мой муж уже смирился и воспринимал эту ситуацию как данность. Маринка благодарила своих детей за то, что они не заболели. Это было, видимо, самое яркое впечатление всего отпуска.
Через какое-то время Артур был в командировке в Москве, заехал к нам с грудой подарков. То есть все-таки из-за стойки бара ему было видно, как я самоотверженно помогала его жене.
От Анны я получила письмо. Она рассказывала о внучках, о погоде, об экономическом кризисе в Германии. О Райнере не было ни слова.